Авантюра как способ бытия номада
УДК 1
Шляков Алексей Владимирович,
к.соц.н. доцент кафедры Гуманитарных наук Тюменского государственного нефтегазового университета
8(922)268-77-64
schafferhund@rambler.ru
625027 г. Тюмень, ул.50 лет Октября, д.36, кв.43
Авантюра как способ бытия номада
Аннотация: В статье осуществляется анализ такого способа бытия номада, как авантюра, описываются архетипы авантюрного героя. Исследуются онтологические основания возникновения авантюрного поведения, которые обнаруживаются в стахостической картине мира древних атомистов. Рассматривается акт переживания риска, как необходимое условие генезиса импульса интенсивности порождающего авантюрный скачок. Сопоставляются реальная и симуляционная авнтюры, выявляется их взаимосвязь.
Ключевые слова: номад, авантюра, эксцесс, клинамен, случайность, бытие, риск.
Shlyakov Alexey Vladimirovitch,
PhD of Sociology, Associate Professor of the Humanities in Tyumen State Oil and Gas University
8(922)268-77-64
schafferhund@rambler.ru
Venture as means of nomad's existence
Annotation: In the following article you can see an analysis of such means of nomad's existence as venture, archetypes of an adventurous hero are described. Onthological basis of uprising of an adventurous behavior are researched. They are revealed in a stochastic picture of the world of ancient atomists. Act of surviving risk as a necessary condition of genesis of intensive impulse that generates venturous leap. Real and simulated ventures are being compared, their interconnection is revealed.
Keywords: nomad, venture, kurtosis, klinamen, eventuality, existence, risk
В современном гуманитарном дискурсе номадизм, понимаемый как социальная стратегия постмодерна, ориентированная на отказ от любой привязанности, противопоставляется оседлому образу жизни, с его верностью традиции, укорененности. Но и оседлость традиционного общества способна провоцировать в человеке проявления номадического характера. Будучи замкнут в линиях и углах оседлого топоса, человек испытывает тягу к иным смыслам, даже если они считаются маргинальными, безумными, ненормальными, незаконными. Производство подобных маргиналов необходимо Европейской культуре, чтобы противопоставляя себя им самоутвердиться [1]. Несмотря на декларируемые права и свободы "машина государства" усиливает контроль над человеком, осуществляя его "привязку": на смену новоевропейскому человеку-заключенному приходит человек-должник. Номад постмодерна пытается искусно обходить возможные препятствия и ловушки, осуществляя ускользание и от кредиторов и от своего одноразового "Я". Подобный образ жизни непременно связан с риском, который выступает в роли трансцензора – механизма, позволяющего выйти за пределы логики, дискурса, нарратива. Поиск жизни, которая происходит где-то и не со мной, является и типичной, и актуальной задачей для человека постмодерна, который убегая от состояния одомашнивания, оскучнения, привязанности осуществляет впускание риска и авантюры в свое бытие [2. с. 95].
Феномен авантюры, связанной с риском может выступать для субъекта и как потенциал, и как экзистенциал, и как трансцензор. Предчувствие победы/поражения сопряжено с соответствующими переживаниями, которые могут сопровождать субъекта на протяжении всего времени осуществления авантюрного поведения, позволяя погружаться в Dasein. По мнению А.К. Секацкого, для номада постмодерна характерно авантюрное сознание, пребывание в Dasein, склонность к импровизациям, мозаичность идентичности, максимальная плотность жизни [3]. Пребывание на высоких скоростях скольжения, погружение в авантюру позволяет субъекту-номаду прожить множество разных жизней и воплотить всевозможные роли.
Архетип номадического авантюрного героя обнаруживается в фигуре Диониса, которому противостоит архетип удержания, структурирования, нормирования в лице Аполлона. В русской культуре архетипом авантюрного номада является Дурак. Его образ поведения исходит не из рационального умозаключения, а вопреки здравому смыслу, и при этом приводит к успеху, победе [4]. Демонстрируя свою неразумность, Дурак обнаруживает ограниченность разума и выходит за его пределы, полагаясь на неподвластные рассудку возможности мира, не зависящие от человека. Его социальная миссия – это озорник, авантюрист. Дурак попирает нормы, десакрализует святыни и при этом лишь изредка терпит неудачи и его настигает возмездие. В большинстве случаев ему удается безнаказанно преодолеть жесткую регламентированность социальной действительности. Возникающие проблемы не пробуждают в нем желания борьбы и сопротивления, а погружают его в состояние безмятежного созерцания, при котором он разрешает вещам происходить (что напоминает даосский принцип "у-вэй"). Не препятствуя развертыванию проблемы, Дурак позволяет ей открыться, обнажиться и показать свои слабые, уязвимые места, что он использует для своей выгоды.
Дурак-номад не в силах вынести линейно-углового пространства Дома, Города, государства становится с-ума-сшедшим, то есть сошедшим с требуемой житейским умом траектории ожидаемого движения. Он стремится к предельному состоянию, которое гарантирует авантюра. Потребность в этой трансгрессии возникает как механизм преодоления социальных запретов в момент, когда жизнь приближается к самоотрицанию.
Авантюрное поведение номада может быть рассмотрено как антитезис повседневному умеренному, упорядоченному бытию, как акт проявления праздничного бытия [5]. В данном случае праздничность не является беззаботной радостью, а выступает как предельно напряженное измерение бытия. Авантюрное бытие представляет собой эксцесс, исключение из устойчивой процессуальности. Именно эксцесс, контактируя с Хаосом, порождает творческое начало в человеке.
Онтологически основание авантюры, эксцесса находится в картине мира случайностей Эпикура, через понятие "клинамен" [6. с. 292]. Клинамен – спонтанное отклонение атомов от заданной траектории, которое бросает вызов, требуя от живых существ адекватных реакций: либо противостояния через кристаллизацию, успокоение, либо, совершение собственного авантюрного порыва, преодолевающего стохастичность среды. Понимая безопасность выбора стратегии упорядочивания, и даже избирая ее как модель поведения, человек не может не отклониться, не оступиться в эксцесс, так как в субъекте присутствует жажда освобождения, всегда сопряженная с риском и непредсказуемостью исхода, но всегда допускающая вероятность "счастливого случая"[7. с. 315]. Благодаря авантюрному порыву жизнь перестает быть тягостной, переносимой, а становится привлекательной.
Способность номада совершить эксецсс-скачок открывает для него возможность найти решение фундаментальных онтологических проблем, которые принципиально неразрешимы в рамках умеренного повседневного, рутинного бытия. Авантюра, эксцесс бросает вызов даже самой смерти, создавая новую темпоральность, когда сосредоточение событийности на изломе устойчивой однородности происходит "вдруг", внезапно. В это неуловимое мгновение, которое происходит за время меньшее, чем минимум мыслимого времени, номад, переживая импульс возросшей интенсивности, совершает выход из детерминированной Вселенной Демокрита.
Литература, кинематограф, телевидение XX-XXI вв. создавая привлекательный образ авантюрного героя, чей риск всегда вознагражден чередой счастливых совпадений, позволяют человеку сидя в уютном помещении переживать неподдельное чувство опасности, осознавая при этом полное отсутствие реальной угрозы. При этом происходит забвение реальной рискованной авантюры случайности, которая конфликтует с симуляционной (романной, экранной) авантюрой. Непосредственно проживаемое бытие находится между наблюдаемой (симуляционной) и реальной авантюрой. Посредством "облагораживания" реальной случайности и переживания симуляционной "как по настоящему" человек иногда осуществляет превращение экранной симуляции авантюры в действительность.
Петербуржский философ К.С. Пигров полагает, что подобные метаморфозы происходят и в нарративах, претендующих на подлинность (историография, документалистика, новостные репортажи). Если их рассматривать в рамках только "диалога культур", то выглядит так, что "исторический процесс не знает неудач и, двигаясь от победы к победе, предстает как постоянный счастливый случай" [8. с. 317]. Этот процесс явно обнаруживает себя в пространстве симуляционной авантюры, тогда как реальность предполагает не только "диалог культур", но и взаимодействие цивилизаций, при котором клинамен, эксцесс в научно-техническом прогрессе нередко приводит к трагическим "несчастным случаям", обладающим способностью накапливаться в деградирующее целое (вымирание малых народов, древних цивилизаций, экологический кризис).
Техногенная цивилизация, возникающая как попытка упорядочить случайности Природы с целью превращения их в "счастливые случаи" пребывает в измерении симуляционной авантюры, перенося симуляцию на реальный мир, но вдруг происходит "вдруг". Преодоление этого неожиданного, трагического "вдруг" перекладывается на будущую науку, на плечи будущих поколений. Это "вдруг" всегда возникает в процессе реализации проекта, хотя и не входит в замысел автора-проектировщика, но скрыто содержится в самом акте деятельности (завод "Маяк" в Челябинске-40, космодром Плесецк, Чернобыльская АЭС). Однако реальный случай, реальной авантюры, как правило, облагораживается и предается забвению, так как человечество не желает жить в страхе реальных угроз, в обществе риска, а допускает лишь симуляцию опасности.
На фоне угрозы международного терроризма, хаоса на Ближнем Востоке, кризиса Европы глобализация, как симуляция безопасности, предстает как глобальная авантюра, сжигающая мосты, лишающая спасения, которое в истории человечества было возможным только благодаря сохранению неподвергнутых стандартизации и унификации топосов. Выход из создавшейся напряженной ситуации для номада возможен через отказ от усиления повседневной осмотрительности, бдительности, услуг паноптикума и погружение в собственную праздничную авантюрную стратегию, способную победить трагичность стахостичности внешней реальности.
Ссылки и примечания
1. Шеленков А. Номадизм и оседлость: противостояние или гомеостаз? // Альманах кафедры архетипических исследований, Вып 2, 2012. URL: http://www.kafedramtai.ru/almanac/541-shelenkovnomad.html (дата обращения 16.02. 2013).
2. Лебедько В., Ерофеенко Т. Философия риска и архетипы риска// Архетипические исследования в науке и культуре. – Материалы Первой всероссийской конференции МУФО. –2010. – Вып.1. - С.95-98.
3. Секацкий А.К. Книга номада // Три шага в сторону. Роман и эссе. СПб.: Амформа, 2000. – С. 228-269.
4. Азаренко С. А. Топология культурного воспроизводства (на материале русской культуры). - Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. ун-та, 2000. ̶ 224 с.
5. Пигров К.С. Праздничность диалога культур в перспективе глобализации // "Диалог культур и партнерство цивилизаций". Материалы 14-х Международных Лихачевских научных чтений 15-20 мая 2014 г. СПб, 2014. ̶ С.314-318.
6. Эпикур. Письма Геродоту // Тит Лукреций Кар. О природе вещей. М.: Художественная литература, 1983. – С.292-306.
7. Пигров К.С. Праздничность диалога. Указ. Соч.
8. Там же.
Ссылка для цитирования Шляков А.В. Авантюра как способ бытия номада // Теория и практика общественного развития. №21, 2015. С.227-229
